Китай выходит далеко за пределы своих границ
Анализ геополитической стратегии Китая, который бывший премьер-министр Австралии Пол Китинг представил в недавнем интервью, был одновременно увлекательным и провокационным. Тем не менее, он был построен на одной концептуальной ошибке и поэтому должен быть пересмотрен. Китинг представил Китай, стесненный на протяжении всей своей долгой истории географическим положением: он окружен пустынями и горами и обладает сравнительно небольшой береговой линией – это континентальная держава в противоположность США, чья военно-морская мощь дает возможность защищать интересы по всему миру. «Китай, — сказал Китинг, — стремится к господству только над одним океаном, а не тремя».
Таким образом, по мнению Китинга, Китай вполне обоснованно имеет ограниченную сферу влияния. Ограниченную – в связи с географическим положением, обоснованно– в связи с тем, что Китай всегда имел на протяжении всей своей долгой истории, а сейчас стремится вернуть – влияние на своих соседей. Похожим образом Россия хочет вернуть себе влияние над «ближним зарубежьем».
Китинг продолжает: «В отличие от СССР, Китай это не идеологическая сила, стремящаяся распространять международную идеологию. Это великая нация-государство, стремящаяся жить внутри своих границ. Китай не стремится управлять тремя океанами. Китай стремится иметь контроль над частью одного из них. И Китай не стремится к тому, чтобы стать единственной сверхдержавой».
Это различие между континентальной и морской мощью, а, следовательно, между региональным и мировым влиянием и гегемонией, было придумано ещё в 19-м веке. Но уже тогда эта идея была достаточно слабой, так как не учитывала роль науки и технологий в становлении государства.
Возможности киберпространства
В 21-ом веке эта идея практически бессмысленна: технологии преобладают над географическим положением. Любое государство, располагающее ресурсами, технологиями и желанием, может стать мировой державой. А с кибернетическими и космическими технологиями соседями мировой державы становится весь мир.
Таким образом, возникают два вопроса по поводу геополитической стратегии Китая, и ответы на них, основанные на очевидных данных, лишены всяких иллюзий.
Первый вопрос. Нужно ли Китаю быть сверхдержавой, которая оказывает влияние на соседние страны, чтобы делать то, что нужно ему, а не другим? Тот факт, что Китай нуждается в ресурсах – особенно в продовольствии, энергии и минералах – говорит, что да. Китай не потерпит ни малейшей угрозы своим потребностям в мировых ресурсах. Такими мерами, как перекупка сельскохозяйственных угодий, аренда земель в Австралии, постройка железных дорог для экспорта пищевых продуктов со своих ферм в Африке, Китай демонстрирует влияние, которое вышло за границы его традиционных соседских связей.
Вопрос повышения уровня жизни, а, следовательно, увеличения спроса на ресурсы, стал важной проблемой для коммунистической партии Китая. Отбросив все претензии к марксистской идеологии, по-прежнему авторитарная коммунистическая партия имеет легитимность и авторитет только благодаря способности повышать уровень жизни граждан. Китаю необходим в полном смысле этого слова беспрепятственный доступ к мировым ресурсам.
Второй вопрос: учитывая эту потребность, есть ли у Китая намерение стать мировой державой? Наращивание военной мощи страны, а также ее дипломатические инициативы говорят, что да. Программа военно-морского судостроения Китая направлена на создание военного флота, способного действовать в Мировом океане – его подводные лодки, например, сейчас находятся в Индийском океане. Китай имеет ядерное оружие и воздушные, наземные и морские средства доставки. Также Китай реализует обширную военно-космическую программу и обладает, как хорошо известно, наступательным кибернетическим потенциалом. Все эти военные возможности говорят об использовании преимуществ передовых технологий, а не географического положения.
Звездные войны: последние планы Китая
Этот глобальный военный охват идет рука об руку с настойчивыми дипломатическими усилиями и стремлением закрепиться на чужих территориях. В особенности стоит отметить проект «Один пояс, один путь», а также тесно связанный с ним Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Посредством этих инициатив Китай пытается создать сеть экономических объединений в Евразии и Африке, а самому играть роль хаба. Более того, Китай получает существенную выгоду с военной точки зрения, получая доступ к нескольким портам в Индийском океане.
Эти масштабные и долгосрочные программы говорят о намерении Китая стать мировой державой и распространять своё влияние по всему миру.
Учитывая то, что США по-прежнему является мировой державой, скорее всего, на протяжении следующих десятилетий мы будем наблюдать игру двух мировых держав. Это открытый вопрос, будет ли их взаимодействие конкуренцией, сотрудничеством или и тем и другим одновременно.
История – это слабый ориентир. Она дает примеры из прошлого периодов стабильности и нестабильности с двумя хозяевами положения, но тогда противостояние носило региональный характер: Средиземное море, долина Инда, Центральная Америка и так далее. Теперь впервые игра стала глобальной, и «весь мир — театр».
Профессор Роджер Бредбери возглавляет исследовательскую программу стратегий и государственного управления в киберпространстве в Колледже национальной безопасности.
